Моя биография ничем не отличалась от моих сверстников тех лет, когда для всех одинаково было доступно любое образование.

Родилась в глухой деревушке со славным названием Квашниха Камешковского района Владимирской области. Сейчас этой деревни нет, на ее месте находится пос. Лесной. Училась в сельской школе, которую закончила в канун Отечественной войны. Наш выпускной вечер прошел за пять дней до ее начала. Все ребята нашего класса (их было 15 человек) уже имели на руках повестки от военкомата. Мы проводили ребят в армию утром 19 июня 1941 года и больше их не видели (14 из них погибли в первые дни войны).

В юридический институт попала почти случайно. Меня задержали в колхозе, не давали согласия на отъезд, пришлось обратиться за помощью к прокурору района Максиму Петровичу Ильину. Вопрос был им улажен.

В канун учебного 1943 года подалась в Москву, куда из-за войны проезд был чрезвычайно затруднен. Ехала с попутной автомашиной в кузове, среди мешков, под брезентом, так как проезжали несколько контрольно-пропускных пунктов (КПП).

И вот юридический институт на ул. Герцена, 5. Тут я закрепилась. Институт закончила в 1947 году. Встал вопрос: куда ехать на работу?

Многих студентов – родом из ближних к Москве областей – вызывал на беседу прокурор города Москвы т. Каганович (брат Лазаря Моисеевича), уговаривал остаться в Москве. Я согласия не дала и в августе приехала во Владимир. К тому времени, 14 сентября 1944 года, образовалась Владимирская область, а 16 сентября – прокуратура области. Об этом я знала заранее – со слов прокурора города Владимира, у него дважды в 1945 и 1946 годах проходила производственную практику.

Первая встреча с помощником прокурора по кадрам прокуратуры Владимирской области Д. Николиным закончилась направлением меня следователем Владимирского района (центр района – пос. Боголюбово). В Боголюбово я не жила, ездила домой на велосипеде в д. Квашниха, до которой было семь километров. Это обстоятельство и повлияло на мой выбор места работы.

Прокурором района был Ф. Ф. Абрамов – человек очень сложного, я бы сказал, сурового характера. Здесь я задержалась всего одиннадцать дней (прокурор нашел мою кандидатуру не подходящей), меня назначили следователем прокуратуры г. Владимира к И. С. Хаджинову, а позднее, через год, - прокурором гражданско-судебного отдела (ГСО) облпрокуратуры. Очевидно, приняли во внимание то, что в институте я увлекалась гражданским правом (специализировалась по цивильному праву).

Так, с 1 июня 1948 года по 1 марта 1980 года я была постоянным работником (с небольшим перерывом) облпрокуратуры. Увольнение произошло в связи с перенесенным инсультом и установлением инвалидности первой группы.

Определённую трудность представляли тогда командировки. Поездки в начале 50-х годов были сопряжены с большими трудностями, автобусное движение было развито слабо, а железные дороги доходили не до всех городов и районов.

Добирались до места по-всякому: с пересадками, на лошадях, а где и пешком. Например в город Муром из Владимира ехали по железной дороге чуть ли не сутки, пересадка проходила на станции Ковров. Доберёшься до прокуратуры кое-как, а прокурора на месте нет!

Вспоминаю такой случай. Приехала в прокуратуру Меленковского района, ехала сутки, спрашиваю: «Где прокурор?». Секретарь отвечает: «В пойме реки косит сено для прокурорской лошади». Пришлось ждать окончания сенокосного сезона. Работу для себя, конечно, нашла.

Сегодня с высоты прожитых лет, оценивая весь трудовой путь в прокуратуре, могу сказать, что женщины-прокуроры и следователи в своей работе ничем не уступали свои коллегам мужчинам. За это им надо сказать огромное спасибо!